Ректор Казанской консерватории Рубин Абдуллин: реальная практика музыканта требует общения

В Казанской государственной консерватории имени Н.Г.Жиганова с 5 по 7 октября проходила Международная Творческая школа “Искусство ансамбля”, посвящённая 100-летию со дня рождения Татьяны Алексеевны Гайдамович. В рамках мероприятия проводились концерты, мастер-классы и научно-практический семинар по вопросам камерно-ансамблевого исполнительства. Занятия вели выдающиеся педагоги России и гости из Восточной Европы. По следам мероприятия мы публикуем наше интервью с народным артистом России, профессором, ректором Казанской консерватории имени Н.Г.Жиганова Рубином Кабировичем Абдуллиным. Наш собеседник поведал об истории международных мастер-классов, подготовке музыкантов, а также рассказал о многолетней дружбе с Лео Кремером.

Расскажите как появилась идея проведения таких мастер-классов?

Она появилась как раз тогда, когда ещё Татьяна Алексеевна Гайдамович была жива. Она начала это движение и в Москве, и в Петербурге, и в других крупных городах, а мы просто подхватили эту идею.

Что такое камерный ансамбль? Это ювелирный цех в музыке: класс квартета, класс квинтета, класс трио. Где музыкальное исполнение с большим музыкальным талантом, авторитетом и радением можно довести до результата, потому что этот результат сложен из четырёх душ, из пяти душ. Как это сделать органично? Это труднее чем научить одного человека. И люди, которые попадают в класс ансамбля, понимают, что это другой уровень мастерства, который требует ювелирной отделки, который требует сочувствия к партнёру, пониманию его.

Международная Творческая школа “Искусство ансамбля” в Казанской консерватории, 5-7 октября 2018 г.

Приведу один пример, был такой состав-чемпион, потому что он существовал более пятидесяти лет – Квартет имени Бородина. Старожилы помнят, что в шестидесятые-семидесятые годы этот квартет часто приезжал в Казань, и они облюбовали для выступлений зал университета. Там звучали такие монументальные циклы, как все квартеты Бетховена или все квартеты Шостаковича. И как-то случилось, когда я был студентом, мой профессор Эммануил Александрович Монасзон попросил меня побыть на репетиции и просто повертеть страницы, он с ними играл квинтет Шумана. Они приехали и прямо с поезда в консерваторию, хотя играть предстояло в зале университета, и работали часа четыре до двух на полную выкладку. Но это был установленный рабочий график – независимо ни отчего в любую погоду работать четыре часа и выучить новые сочинения, отшлифовать уже выученные или что-то вспомнить. Короче говоря, эти четыре часа – это была целая академия квартета для меня. И вот они завершают репетицию и говорят: “Ну, до встречи! Концерт в семь и мы встречаемся в пять в зале университета.” У меня непроизвольно вырвалось: “Вы же только что всё отрепетировали до мельчайших деталей!” А Валентин Александрович Берлинский посмотрел на меня, улыбнулся и говорит: “Друг мой, мы сейчас разойдёмся: кто-то пойдёт в парк погуляет, кто-то сядет в кафе, выпьет чашку кофе, пообщается с другими людьми, кто-то пойдёт в библиотеку, кто куда. И мы станем другими людьми и нам надо встретиться, чтобы снова объединиться.” Вы понимаете? Какого уровня психологическое и психофизическая спаянность у этого коллектива была, что малейшие изменения в этом коллективе требовали ещё репетиций, для того чтобы всё поставить на место. Для меня это был очень значимый урок – я сам тогда учился в консерватории и ходил в класс ансамбля. И я стал придавать ансамблю совершенно особое значение, потому что в классе ансамбля воспитывается оркестрант. Как сесть в коллектив из ста человек и попасть в этот ансамбль? Это должны быть воспитанные навыки, воспитанные слуховые ориентиры в оркестре, ну и чувство ансамбля.

Ну, если более грубый пример привести, это если водитель едет по дороге и знает, что у него сзади две машины, здесь одна и так далее. И если он их чувствует, он в большей безопасности, чем артист на сцене, потому что ему нарушить это гармонию гораздо легче, чем на дороге. То есть там действия гораздо грубее.

Международные мастер-классы, которые у нас проходят, предполагают участие зрелых мастеров и педагогов из различных учебных заведений. Что и говорить, Московская консерватория с её традициями, которую представляет Александр Зиновьевич Бондурянский, замечательный музыкант, педагог, учёный и артист с большой буквы. Эта школа – концентрированный курс мастерства. Мы приглашаем из-за рубежа членов ЕСМТА (Европейская ассоциация педагогов камерной музыки). Мы уже несколько лет принимаем в ней деятельное участие, по-моему, более пяти лет, и они устраивают такие, скажем, саммиты музыкантов и в Финляндии, и на Кипре, и в Риме, и в разных странах мира. Педагоги и студенты, которые едут туда представлять Казанскую консерваторию, знакомятся с культурой этих стран, слушают уроки и выступления студентов и педагогов из других европейских консерваторий. Таким образом поддерживается устная традиция, которая передаётся другим коллегам, потому что это не запишешь в книге или в каком-нибудь научном журнале, как надо вот так пальчик поставить на струну и развернуть кисть… Там масса деталей, которые не поддаются записи, но можно правда сейчас снять на видео или фото сделать, но всё равно это будет сухой текстологический пример, а не реальная практика. А реальная практика музыканта требует общения, она требует передачи из уст в уста, показать как это сделать, как это должно звучать: “Запомнил? Вот теперь сделай сам”. Это сложнейший процесс воспитания музыканта, поэтому мы придаём большое значение членству в Европейской ассоциации и проводим в Казани такие фестивали и конкурсы.

Международная Творческая школа “Искусство ансамбля” в Казанской консерватории, 5-7 октября 2018 г.

У нас в консерватории ежегодно проходит конкурс квартета. Обычно к весне, когда студенты готовятся к госэкзаменам. Они участвуют в конкурсе, чтобы ещё подтянуть уровень. Традиция – это подарок истории музыкального искусства, опыт, я бы так сказал. Московская, Петербургская консерватории, Гнесинская академия… Всего в России девять консерваторий, остальные – институты культуры. Кто что производит и чем они отличаются друг от друга для меня это давно понятно. Как-то президент Татарстана проводил совещание, на котором присутствовали все ректоры. Там был мой коллега из института культуры и почему-то стал доказывать, что они не хуже, чем консерватории, и что у них тоже есть много интересного. Я не спорю, есть много интересного, но специфика совсем другая. В отличие от консерватории, где педагог и студент с глазу на глаз вдвоём делают творчество, там групповой способ занятий, а это две большие разницы, как говорят. Вы как-то упомянули WorldSkills, у нас это движение начинается, по сути дела, с молодых ногтей, с первого класса. В составе консерватории средняя специальная музыкальная школа, в которой учатся более 150 детей, и они уже профессионалы. С первого класса они шаг за шагом осваивают эту профессию. Но это тоже подарок истории, потому что если мы прочитаем письма Рахманинова, то мы там увидим: “Я поступил в младшие классы Московской консерватории”. Это более 150 лет назад уже было, понимаете? И это главный приоритет нашей системы образования. Потому что просто музыкальных школ на Западе нет, только если в частном виде или в качестве придатка к общеобразовательным. У нас же есть такая школа. На Западе считают, что это нерационально, а мы считаем, что это рационально, что это профессия, которая даётся с первых шагов в жизни. Именно поэтому наши исполнители очень часто выигрывают международные конкурсы.

В силу нашей первой встречи с Лео Кремером, хотелось чтобы вы нам приоткрыли как сложилась такая большая дружба.

Мы встретились в 87-ом или 88-ом году, когда только-только началась перестройка и открылся железный занавес, и можно было поехать. Тогда Международный союз музыкальных деятелей возглавляла Ирина Константиновна Архипова, выдающаяся певица и музыкальный общественный деятель. Мы очень быстро подружились и Олег Янченко, замечательный композитор и органист, возглавил эту секцию в этом международном союзе и пошли очень интересные события. Мы начали ездить в разные страны, знакомится с органной культурой одной страны, другой страны…

Денег не было – у нас нельзя было поменять валюту. Если валюта в кармане, то ты уже преступник. Ехать туда без денег вообще не имело смысла и мы связывались с коллегами за рубежом, которые организовывали какие-то благотворительные акции или давали специальные концерты для того, чтобы обеспечить наш приезд. Но это продлилось недолго, мы стали сами зарабатывать, потом нам разрешили тратить эти деньги и так далее.

Международная Творческая школа “Искусство ансамбля” в Казанской консерватории, 5-7 октября 2018 г.

Короче говоря, именно Международный союз музыкальных деятелей позволил нам выезжать за рубеж и мы привезли тогда участников международного конкурса органистов в Шпайере при Епископальном институте церковной музыки. И возглавлял его Лео Кремер, он был главным органистом собора в Шпайере. Это громадный собор, по-моему, ему более 400 лет, он сделан из розового камня, очень красивое архитектурное сооружение и замечательное звуковое пространство. Приехали мы на конкурс, быстро завоевать призовые места сразу нам не удалось, но постепенно наши органисты стали побеждать. Каждые два года он проводил конкурс, вот там мы и познакомились. И я в его лице встретил собеседника, который отстаивал идею того, что музыканты должны общаться. Потому что общение музыкантов – это не только питательная среда для различных музыкальных идей или для организации тех или иных мероприятий, но и то же самое, что я говорил вам про камерный ансамбль – это опыт, который впитываешь из первоисточника. Мы очень быстро подружились и я его пригласил приехать в Казань, и, к моему удивлению, он согласился. По-моему, это был 90-й или 91-год – Германия объединялась. Это было большое воодушевление, у меня было ощущение весны даже если это была поздняя осень или зима. Что вот, наконец-то, мир открывается, что вот сейчас мы все обнимемся, все миллионы людей, что что-то изменится и мы будем жить в мире, не будем накапливать оружие и не будем воевать ни с кем. Идея была замечательная, но кому-то это не понравилось, нашу открытость использовали как инструмент для того, чтобы подавить. Но суть не в этом, тогда эта идея восходила как солнце и он согласился приехать поработать со студенческим камерным оркестром. Такой же оркестр, который вчера выходил на сцену, то есть это 25-30 человек. По сути дела, это струнный квинтет в нескольких составах. Эффект был совершенно потрясающий и студенты заразились этим общением, этой идеей. И мы сделали эти встречи регулярными, таким образом, с девяностого года почти тридцать лет.

Международная Творческая школа “Искусство ансамбля” в Казанской консерватории, 5-7 октября 2018 г.

По итогам работы вы уже занимаетесь консерваторией не один десяток лет, могли бы вы сделать такой…

Работе конца-краю не видно. Потому что каждый новый уровень с приближением к более совершенному учебному процессу, более совершенной организации занятий, более совершенных рабочих мест для музыкантов, открывает новые перспективы: ещё надо вот это, ещё надо вот такие инструменты, ещё, ещё выше подняться. Как говорят, совершенству нет предела. Будем работать пока Бог отпустил такую возможность. Это бесконечная дорога совершенствования.

Татьяна Алексеевна Гайдамович (1918 – 2005) – заслуженный деятель искусств России, доктор искусствоведения, профессор Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского, создатель Ассоциации камерной музыки Международного союза музыкальных деятелей. Как учёный, просветитель, педагог и общественный деятель, Татьяна Алексеевна внесла неоценимый вклад в сохранение отечественных традиций и развитие культуры жанра камерной музыки. Ее выдающиеся педагогические достижения прославили отечественную ансамблевую школу на весь мир.

Материал подготовил Тимур Галиев
Фото: Игорь Галиев

Exit mobile version